«Донецкие новости», Ольга Гальская, 08.08.06

История о том, как просто можно сломать свою жизнь, как сложно выжить в другом мире, который отгорожен от нас колючей проволокой, и как невероятно трудно начать жизнь сначала

Я беседую с Сергеем Ковалевым за 2 дня до его освобождения из Никитовской колонии 87 г. Горловки. Он не просит не называть его настоящие имя и фамилию, разрешает себя фотографировать, не прячет свои расписанные руки. Обычно осужденные так не поступают.

А еще Сергей не скрывает, что был криминальным авторитетом, и рассказывает, как он им стал.
- Сколько ты в местах не столь отдаленных?
- С 11-ти лет.
- ???
- Обычная история. Мама и папа уехали на Север - хотели заработать. Я остался с дедушкой и бабушкой. Могли ли они уследить за пацаном? Воспитывала улица... В компании многие были старше меня, научили пить водку. Убежал из дома. В 11 лет меня определили в спецшколу для таких же трудных и малолетних преступников, не достигших еще возраста, с которого начинается уголовная ответственность. Потом было Макеевское спецучилище.
Как мало нужно для того, чтобы предопределить судьбу! Всего лишь отъезд родителей, всего лишь невнимание взрослых...
- На свободе после спецучилища я пробыл всего 5 месяцев, - продолжает Сергей. - Ударил ножом свою девушку. Если бы не напился, этого не случилось бы. Она осталась жива. Я получил срок 8 лет. Освободился в 24 года. Пробыл на свободе 3 месяца. Опять выпивка, компания. Побили людей и забрали вещи - срок 8 лет.
- За все эти годы неволи ты сделал своеобразную карьеру в криминальном мире. Что нужно для того, чтобы стать здесь, в неволе, таким авторитетом?
- Соответствовать тому, что говоришь. Я никогда не был уличен в том, что сказал и не сделал.
В свое время Сергей Ковалев «зачитал до дыр», почти наизусть выучил «Крестного отца». И дон Корлеоне, судя по всему, стал определяющим персонажем в его жизни. Сейчас Сергей книг не читает, только прессу. Нравится «Коммерсант» - его в колонию привозит жена друга из Киева. А вообще Сергей предпочитает только свежие газеты и журналы (если газете месяц - она считается в колонии еще не старой).
- Раньше я жил одними понятиями, но потом пришел к выводу, что блатная жизнь ни к чему не ведет. Тут дружбы не встретишь, нормальные человеческие отношения тоже отсутствуют. Кто-то ездит на шикарных машинах и отдыхает на Майами, а тут, в тюрьме, все чешут о воровской среде. Я решил уйти из этого мира блатных. К этому решению я шел всю жизнь. И в этой жизни у меня не было ни семьи, ни любимой, ни дискотек
- А что все же послужило толчком к принятию такого решения?
- Когда я отбывал последний срок, в колонию прибыл мой знакомый. Его недавно этапировали. И по пути сюда он встретил одного парня. Разговорились об общих знакомых. Выяснилось, что этот парень из моего города - из Дебальцева. И вот он говорит: «А Серега знает, что у него умерла мама, в Москве убили сестру, уже давно похоронили бабушку?..» Меня потрясло это известие. Слова моего земляка подтвердились - администрация послала официальные запросы и получила ответы о смерти моих родных И я задумался, насколько здесь все дешево, насколько неприемлемой для меня стала воровская идея И был еще один знаковый для меня случай. В 2001 году я перенес туберкулез. Из-за неправильного лечения образовалась туберкулома. Срочно нужна была операция. А делали такие операции в Херсоне в специальной республиканской хирургии, которая располагалась в 61-й колонии. Оформление туда могло занять много времени. И начальник колонии обошел некоторые бюрократические формальности. Меня успешно прооперировали. Врач сказал: еще чуть-чуть - и не успели бы. И я считаю, что это произошло не зря, жизнь дала мне еще один шанс .
- Братва просто отпустила тебя?
- Это было 8 марта. Освобождался смотрящий за игрой и «делал толковище» (проводы. - Ред.). Я не захотел садиться и сказал: «Я выхожу!»
Они потребовали, чтобы я пояснил. Думаю, мои аргументы они приняли. Я четко дал понять, что людское мне не чуждо А вообще из блатных уходят по-разному Сейчас я стал завхозом. Помогаю в отряде всем - мне это нравится. Но из администрации никому не верю. Авторитеты тоже бывают разные, не обязательно криминальные. Встречая своих бывших братков, они зовут на чай. Это своего рода знак уважения. Но я знаю, как сильны понятия в этой среде, и не сажусь. Будучи с ними, я не садился пить чай с завхозом.
- Часто приходилось драться?
- Нет, вообще не дрался!
- А как ты отнесся к беспорядкам в Харьковском СИЗО?
- Меня самого там прибивали Я был во 2-й колонии в Дзержинске, когда в конце 80-х там был захват заложников - трое зэков захватили врачей. Блатные их не поддержали. Ни свободы, ни наркотиков, ни денег - ничего террористы не получили. Двоих убили сразу, а третьему отбили все внутренности И ни к чему хорошему потом это не привело - всем стало только хуже.
- Ты говоришь, что у тебя нет паспорта и ты ни дня в жизни не работал Ты думаешь, тут, на свободе, будет легко?
- Хуже, чем в тюрьме, не бывает. Я готов пахать и уверен, что найду себе работу. Потому что самая большая моя мечта - иметь семью - осуществится, только если я буду работать.
- А с заочницами - теми, которые любят писать осужденным письма и так ищут свою судьбу - ты не переписывался?
- Нет, я не сторонник таких отношений. И я никогда не буду разбивать чьи-либо отношения.
- Ты веришь в Бога?
- Я общаюсь с верующими, они все время зовут меня в церковь на службу. Я говорю: «Пацаны, я просто не готов У меня еще много есть того, что нужно исправить. Но я приду к Богу. Обязательно!»